Не сказать, что наказания для Лавгуда были чем-то непривычным. Будучи достаточно неугомонным ребенком, ещё с первого курса он успел понахватать замечаний практически от всех преподавателей Хогвартса. Ну, не мог, не мог он просидеть больше получаса спокойно и молча. Вот и начинались, беспристанные комментарии с места, ерзанье на скамье за партой и препирательства с однокашниками.
Вот и сегодня он плелся за профессором Слизнортом, дабы отрабатывать своё непотребное поведение на сегодняшнем занятии зелеварения.
На самом деле, все могло закончится с меньшими потерями, если бы рыжая гриффиндорка, чей котел, он по случайности сбил с парты локтем. Торопливые извинения Ксено не помогли и в течении десяти минут на всё подземелье разносился ор - это он выяснял с неизвестной девчонкой кто прав, а кто виноват. Все вокруг, забыв про приготовление зелья болтливости, окружили спорщиков и внимательно слушали. Некоторые вставали на одну из противоборствующих сторон, начиная выкрикивать одобрительные замечания.
Разумеется урок был сорван и разумеется всё это не понравилось профессору Слизнорту.
Всё это и было причиной того, что Ксенофиллиус теперь лениво тащился за деканом слизеринцев еле-еле переставляя ноги. Не смотря, на всю ту неспешность, с которой он шел, оказаться в конце ему не удавалось. За спиной слышалось ещё более вялое шарканье двух пар девичих ног. Откуда взялась ещё одна провинившаяся девушка, Ксено не знал, ведь в той перепалке участвовало лишь двое.
Слизнорт привел их в свой кабинет.
-Начало не такое уж плохое, - подумал Лавгуд, размещаясь на потертом, но уютном диване.
- Итак, уважаемые, что мы имеем: срыв урока зельеварения сегодня днём, выяснение отношений прямо на занятии и мою разыгравшуюся головную боль вследствие вашего скверного поведения. – Ксено равнодушно, разглядывал свои колени, делая вид, что он ко всему этому не причастен - Весьма неприятная картина получается и всё не в вашу пользу, не так ли? Как же мне с вами поступить? Что вы сами думаете по этому поводу – считаете себя невиновными или готовы справедливо и заслуженно признать, что виноваты и понести за это наказание?
Рэйвенкловец вздохнул. Эта манера общения и наказания профессора Слизнорта была ему знакома, так что в голове автоматически всплыл уже готовый ответ.
- Я думаю, определить виноваты мы или нет, будет довольно сложно. - он пожал плечами - Всему виной обстоятельства. И обстоятельства сложились так, что мы теперь должны отбывать наказание. Я могу сказать, что невиновен. Я виновен лишь в том, что слишком несдержан в своих движениях. Но я извинился за свою неаккуратность
Он ещё раз пожал плечами, откинулся на спинку дивана и продолжая делать вид, что кроме него и профессора Слизнорта никого в комнате нет, уставился рассеянным взглядом на огонь в камине.

Отредактировано Xenophilius Lovegood (2010-06-26 00:06:35)

Сердитое пыхтение сестры, от спуска по ступеням,  тревожило слух Мари и отвлекало от очень важного занятия – счёту ступенек в подземелье. Она считала их, чтобы хоть как-то отвлечься от произошедшего инцидента днем.  Опять она оказалась тут, по вине сестры, опять они обе кричали, но, по их мнению – нормально говорили (итальянки, чтоб их!), опять Марта на нее злилась. Зачем Мари вмешалась, когда Марта «разговаривала» с Горацием? – примерно так высказалась Марта, - после того, как Горации назначил им отработки после уроков, - со всей пылкостью итальянской крови и смешивая итальянский язык с английской речью. Преимущественно, итальянские слова содержали не особые лестные слова для изнеженного слуха Мари.  И опять, опять, опять..
   Впереди маячила худощавая спина Ксено. Рядом пыхтела сердитая Марта.
   Мари хотелось оказаться подальше от этого мрачного, пахнущего сыростью,  и порой – крысами, подземелья. Она не терпела этот запах. Запах подземелья. Сырость, мрачность и, порой, капающие потеки воды с потолка..
   Дверь. Мари чисто на автомате входит в помещение. Озирается по сторонам вместе с остальными. Да, она здесь уже не в первый раз. Здесь все также осталось, как и при последнем посещении Мари этой обители зельевара  – то же самое убранство, те же самые пуфики *пуф-пуф!!!*,  но чего - то не хватало,  при всем этом изобилии.
  Предложил сесть, - девчушки вместе садятся на указанные места. Мари  посмотрела на зельевара с бокалом медовухи, отметив про себя, что интересно начинается их «допрос», и тут же отвела взгляд на свои худые руки. Мысли, как волны,  лениво сменялись на другие, не относящиеся к ситуации в которой они с сестрой опять угодили. Ведь наверху, в ее спальне дожидались книги из библиотеки. Все ее мысли были забиты ими и тем, что там написано. 
   Зазвучал голос зельевара. Затем Ксено и, наконец, Марты.
Марта, я от тебя больше ничего не ожидала.
   Почувствовав колючий взгляд сестры, Мари встрепыхнулась и подняла голову. Да, наверняка я должна что-то сказать в свое оправдание.. Фу, ненавижу это слово. Встретившись глазами с преподавателем,  щеки и кончики растопыренных ушей нежно заалели красной краской. Руки неожиданно повлажнели. Словно испугавшись, что в нее сейчас кинут вазу, вновь опустила глаза на руки, как будто ничего интересней на этом мире ничего не было, и нет. Ей было стыдно за то, что она кричала в кабинете зелий.
   Да! Это был единственный преподаватель, который внушал не то страх, не то какое-то чувство, которое заставляло Мари, держатся у него на уроках действительно спокойно и не дергаться, подобно сестре. 
   В чем отличие от Марты, Мари любила слушать на уроках новое, но что схоже с сестрой – она всегда не могла продержаться спокойно до конца урока. Ей надо было сразу же обсудить услышанное. Зачем? Чтобы не забыть. Девичья память так непостоянна..
   Ах, Мари, Мари.. Что же ты молчишь, дорогая ты моя? – нашептывает автор поста себе под нос, размышляя за Мари.
   А Мари.. А что все время Мари? сидела и молчала, как обиженный хомяк на крупу. Сказать девчушке нечего в свое оправдание. Последнее слово перед расстрелом она пропустила.  Она ждала приговора.

От лица Кровавого Барона

     Повеяло холодом… Где-то вдалеке послышалось чьё-то жалобное завывание, потом грохот падающей посуды и в довершение шумихи медленный звук падающей тяжёлой цепи на каменный пол… Всё это сейчас могли слышать обитатели Слизеринских подземелий. Источником как всегда был Пивз. Шум продолжался от силы минут пять, потом всё резко стихло и повисла звенящая тишина. На охоту вышел Кровавый Барон и всыпал Пивзу по первое число, гневно пригрозив, что, случись что-то подобное ещё раз в его родных Подземельях – не сдобровать полтергейсту.
    После разборок с чудаковатым духом Барон поплыл в кабинет к декану – Слизнорт  хотел назначить кое-какие поручения призраку и в целом расспросить об обстановке в школе, Кровавый Барон был своего рода посыльным и информатором обо всём происходящем.
    Почувствовав в комнате присутствие других, Барон решил влететь особенно торжественно и устрашающе – нацепил свой окровавленный праздничный камзол и прошёл через стену, появившись сразу за спиной профессора с обезображенным лицом и воткнутым кинжалом в сердце (всё это было неотъемлемыми атрибутами «парадной формы» призрака).   
    - Приветствую Вас, профессор Слизнорт. – замогильно-ледяным голосом произнёс дух. - Не представите меня своим гостям, сэр? – подплыл чуть ближе к ребятам.